Der industrielle Kapitalismus macht der Produktion der einzelnen Betriebe und Haushaltungen für den Selbstgebrauch ein Ende, die bis zu seinem Aufkommen die weitaus überwiegende Produktionsform in der Gesellschaft bildet. Die Warenproduktion wird nun die allgemeine Form der Produktion; Handel und Verkehr, die ehedem vorwiegend dem Luxus dienten, ergreifen nun immer mehr auch die Gier des Massenkonsums. Es wachsen die Mittel des Massen- und Fernverkehrs für Güter und Personen in ungeheurer Weise. Die mündlichen Mittel der Verständigung zwischen den Personen reichen immer weniger aus. Gleichzeitig ergreift die Naturwissenschaft die Technik und unterwirft sie einem ununterbrochenen Umwälzungsprozeß. Immer weniger genügt das mündlich überlieferte Herkommen in der Produktion, immer wichtiger wird wissenschaftliches Verständnis wenigstens einzelner ihrer Verfahren, nicht nur für die Leiter der Produktion, sondern auch für zahlreiche Arbeitskräfte.
Wachsen der Ausdehnung und Intensität des Verkehrs ebenso wie die Umwälzung der Technik durch die Naturwissenschaft machen die Kenntnis des Lesens und Schreibens in der kapitalistischen Produktionsweise immer mehr zu einer Notwendigkeit für die Masse der Bevölkerung. Diese Kenntnis hört auf, das Privilegium einer begünstigten Oberschicht zu sein. Damit erstehen die Bedingungen für eine populäre Presse und Literatur, ersteht die materielle Grundlage für eine Klasse von Intellektuellen, die von den herrschenden Klassen unabhängig sind und den Volksmassen dienen. Die Schriftsprache, die sich über den auf mündlicher Überlieferung beruhenden Volkssprachen, den Dialekten, erhoben hat, wird nun selbst zur Volkssprache und führt damit zur Bildung eines neuen Volksbewußtseins, das so weit reicht, wie die Schriftsprache reicht. Aus der Gemeinschaft der Schriftsprache erwächst die moderne Nationalität.
Alles das führt dahin, daß die Volksmassen immer mehr in die Lage kommen, die Staatspolitik zu verfolgen und zu erkennen, wie ihre Lage nicht bloß von der Gestaltung ihrer nächsten Umgebung, sondern von dem Zustand und der Politik des gesamten Staatswesens abhängt. Und die Abhängigkeit der Lage der einzelnen Klassen von der Staatspolitik wächst immer mehr, je mehr sich die kapitalistische Produktionsweise entwickelt, denn um so mehr wachsen die wirtschaftlichen Aufgaben und Kräfte der Staatsgewalt.
Dieses Wachstum erzeugt aber nicht nur steigendes Interesse aller Klassen an der staatlichen Politik, es macht ihre zunehmende Teilnahme an dieser Politik auch immer unentbehrlicher für die Staatsgewalt selbst. Denn deren Aufgaben werden so mannigfaltige, deren Mechanismus wird ein so verwickelter, daß er immer leichter ins Stocken kommt, wenn nicht die Triebkraft einer tatkräftigen Gesellschaft und ihre ungehemmte Kritik und Kontrolle auf ihn einwirken. Schon in den Anfängen des kapitalistischen Staates wurde es notwendig, die dilettantische Staatsverwaltung, die der große Grundbesitz im feudalen Staate besorgte, durch ein System geschulter Berufsbeamten mit weitgehender Arbeitsteilung zu ersetzen. Aber je mehr die Bureaukratie wächst und an Macht zunimmt, desto mehr wird sie aus einer Dienerin der Gesellschaft zu ihrer Herrin, desto mehr setzt sie ihre eigenen Berufsinteressen über die gesellschaftlichen Interessen, um so schwerfälliger, formalistischer wird sie, wächst ihre Korruption und Engherzigkeit. Die Bureaukratie der Gesellschaft untertänig zu machen, dem Amtsgeheimnis die Kritik einer freien Presse entgegenzusetzen; der amtlichen Organisation die Organisationen frei gebildeter politischer Parteien; der zentralisierten Spitze der staatlichen Bureaukratie, der Regierung, eine zentralisierte Körperschaft entgegenzusetzen, die nur von Volkes Gnaden besteht, durch des Volkes Macht wirkt, das heißt ein Parlament: das wurde ein Bedürfnis nicht nur für die Volksmassen, sondern für den Staat selbst, dessen Machtmittel verkamen, wo es dem Volke nicht gelang, diese politischen Einrichtungen zu erringen. So ersteht die moderne Demokratie, die nicht mehr, wie die primitive, die eines Stammes, einer Gemeinde, einer Markgenossenschaft, sondern die eines Staates ist und damit den Staat zu einem modernen macht.
Diese Bewegung ist die notwendige Folge der Entwicklung der kapitalistischen Produktionsweise und ist ebenso unaufhaltsam wie diese. Sie beginnt in den Großstädten, namentlich solchen, die gleichzeitig Residenzstädte sind, Sitze der Regierungen, ergreift jedoch nach und nach auch die kleineren Städte und das flache Land.
Aber je kraftvoller die moderne demokratische Bewegung wird, desto mehr erstehen ihr mächtige Gegentendenzen auch außerhalb der reaktionären Klassen, durch deren Überwindung sie aufkommt. Ist die moderne Demokratie ein Produkt der kapitalistischen Produktionsweise und wird sie in ihren Anfängen von industriellen Kapitalisten selbst gefördert, so wird doch durch sie dieselbe Produktionsweise mit dem Untergang bedroht. Denn Fortschritt der Demokratie heißt Fortschritt der politischen Macht der Volksmasse, und Fortschritt der kapitalistischen Produktionsweise bedeutet fortschreitende Verwandlung der Volksmassen in Proletariat. Das schließliche unvermeidliche Ziel dieses Prozesses ist die Eroberung der politischen Macht durch das Proletariat. Dem wirken die herrschenden Klassen mit aller Kraft entgegen.
Die drei großen Mittel, die für das normale Funktionieren der modernen Demokratie kennzeichnend werden, sind die Presse, die Parteiorganisation, das Parlament.
Die Macht der Presse steigt aufs gewaltigste, damit wird sie aber auch immer mehr ein Werkzeug kapitalistischer Klassenherrschaft. Die einzelnen Zeitungen werden riesenhafte kapitalistische Organisationen, und die wichtigsten Mittel der Nachrichtenverbreitung, die großen telegraphischen Bureaus, werden zu Monopolen der Regierungen. Diese und die Klüngel großer Kapitalisten beherrschen immer mehr die Stellen, aus denen die Volksmasse ihre politischen Informationen bezieht.
Eine politische Partei wieder erheischt dort, wo sie so groß wird, daß sie die staatliche Politik beeinflußt, eine Reihe von Politikern und Verwaltungsbeamten, die sich ihr berufsmäßig und ausschließlich widmen. In verkleinerter, aber nicht verbesserter Ausgabe erstehen daraus die gleichen Mißstände und Widerstände gegen die Demokratie, das heißt gegen die praktische Beherrschung der Politik durch die Volksmasse, die wir schon als Kennzeichen der staatlichen Bureaukratie kennengelernt haben.
Seine schlimmsten Blüten treibt das Berufspolitikertum in den Parlamenten, wenn es zum parlamentarischen Kretinismus führt, das heißt zur Beschränkung des ganzen politischen Denkens auf die Vorgänge im Parlament, das als eine Welt für sich betrachtet wird, die wohl der Außenwelt Gesetze gibt, aber kein Gesetz von ihr empfängt.
Bei den Parlamentswahlen endlich macht sich neben dem Einfluß der kapitalistischen Presse auch die direkte ökonomische Übermacht der Kapitalistenklasse geltend, und diese übermacht ist im allgemeinen nicht im Abnehmen, sondern im Wachsen begriffen, je mehr die Organisationen der Unternehmer an Ausdehnung und Zusammenhalt zunehmen. Die Gewerkschaften der Arbeiter sind unentbehrlich, diesen das Maximum an ökonomischer Macht zu sichern, das sie unter den gegebenen Umständen zu entfalten vermögen, sie sind aber nicht imstande, das ökonomische Übergewicht der Kapitalistenklasse aufzuheben. Dasselbe Übergewicht, das der einzelne Kapitalist gegenüber dem vereinzelten Arbeiter besitzt, steht dem organisierten Kapitalisten gegenüber dem organisierten Arbeiter zu Gebote. Nur in Gegenden und Zeiten, in denen sich die Organisation der Arbeiter früher oder schneller entwickelt als die der Kapitalisten, verschiebt sich das Schwergewicht vorübergehend zugunsten der Arbeiter.
Alle diese Gegentendenzen bewirken, daß die Demokratie im modernen kapitalistischen Staate nie eine vollkommene werden kann, daß sie es erst nach dem Siege des Proletariats als politische Form einer sozialistischen Gesellschaft sein wird.
Aber damit ist nicht gesagt, daß die Gegentendenzen stark genug wären, den aus der ökonomischen Entwicklung hervorgehenden Fortschritt der Demokratie und des Proletariats aufzuhalten. Sie können ihn bloß zeitweise hemmen, bis die Mißstände der Hemmung so stark geworden sind, daß sie weithin empfunden und auch ungeschulten und falsch informierten Köpfen merkbar werden. Die schließliche Überwindung der Hemmung geschieht dann durch einen Dammbruch, eine Katastrophe, sei es ein Regierungssturz, eine Parteispaltung oder ähnliches.
Ihrem Wesen nach müßte die Demokratie die friedlichste politische Entwicklung gewährleisten. Daß die moderne Demokratie das noch nicht tut und nicht gegen zeitweise politische Katastrophen schützt, rührt daher, daß sie gleichzeitig das Produkt und der Todfeind der ökonomisch herrschenden Macht ist, des industriellen Kapitalismus.
Промышленный капитализм положил конец производству отдельных компаний и домашних хозяйств для собственного потребления, которое до его появления было преобладающей формой производства в обществе. Товарное производство становится теперь всеобщей формой производства; Торговля и транспорт, которые раньше служили в основном для роскоши, теперь все больше овладевают жадностью массового потребления. Стремительно растут средства массового и дальнего транспорта для товаров и людей. Устных средств общения между людьми становится все меньше и меньше. В то же время естествознание овладевает техникой и подвергает ее непрерывному процессу переворота. Устной традиции на производстве становится все меньше и меньше, научное осмысление хотя бы некоторых их процессов становится все более важным не только для руководителей производства, но и для многочисленных рабочих.
Рост масштабов и интенсивности движения, а также переворот в технике через естествознание делают умение читать и писать при капиталистическом способе производства все более и более необходимым для массы населения. Это знание перестает быть привилегией привилегированного высшего класса. При этом возникают условия для популярной печати и литературы, материальная база для класса интеллигенции, независимой от господствующих классов и обслуживающей народные массы. Письменный язык, поднявшийся над народными языками, основанными на устной традиции, диалектами, теперь сам становится народным и ведет, таким образом, к формированию нового национального сознания, достигающего того же предела, что и письменный язык. Современная народность вырастает из общности письменного языка.
Все это приводит к тому факту, что толпы все больше и больше способны проводить государственную политику и признать, как их ситуация зависит не только от дизайна их окружения, но и от государства и политики всего государства. И зависимость ситуации отдельных классов от государственной политики растет все больше и больше, тем больше развивается капиталистический способ производства, потому что чем больше экономические задачи и силы государственной власти растут.
Тем не менее, этот рост не только создает растущий интерес всех классов в государственной политике, но и увеличивает участие в этой политике все более незаменимым для самой государственной власти. Потому что их задачи настолько разнообразны, механизм которого становится настолько сложным, что он все чаще становится все чаще. Легче попасть в чулок, когда на него влияют движущая сила активного общества и его невыполненную критику и контроль. Даже в начале капиталистического государства стало необходимо заменить любительскую государственную администрацию, которая была предоставлена большой имуществом в феодальном государстве, с системой обученных профессиональных должностных лиц с обширным разделением труда. Но чем больше бюрократи растет и увеличивается в власти, тем больше она становится слугой общества для своей любовницы, тем больше она устанавливает свои собственные профессиональные интересы в отношении социальных интересов, тем более громоздковой, формалистской, выращивает ее коррупцию и уверенность. Сделать общество под гамбургерами под землей, противостоять официальной секрете критики свободной прессы; официальная организация организаций свободно образованных политических партий; Централизованная кончика государственной бюрократии, правительство, противостоять централизованной корпорации, которая существует только людей благодатью, делает парламент через народ: это была не только потребность в толпах, но и для самого государства, его сами причины власти , где людям не удалось победить в этих политических институтах. Современная демократия больше не доступна, как примитив, племя, сообщество, рыночный кооператив, а государство и, таким образом, владеет государством.
Это движение является необходимым следствием развития капиталистического способа производства и так же непреодолимо, как и это. Он начинается в крупных городах, особенно в тех городах жительства, мест правительств, но постепенно захватывает небольшие города и плоскую землю.
Но чем более сильнее современное демократическое движение становится, тем больше ваши мощные тенденции также покупают за пределами реакционных классов, посредством преодоления которого она появляется. Если современная демократия является продуктом капиталистического способа производства и продвигается в начале самих промышленных капиталистов, она угрожает тому же методу производства с кончиной. Потому что прогресс демократии - это прогресс политической власти массы, а прогресс капиталистического способа производства означает прогрессивную трансформацию популярных масс в пролетариат. Убедительная неизбежная цель этого процесса - завоевать политическую власть пролетариатом. Правящие классы противодействуют этому со всей их мощью.
Три основные средства, которые становятся характерными для нормального функционирования современной демократии, - это пресса, партийная организация, парламент.
Власть прессы чрезвычайно возрастает, но она также становится все более и более орудием господства капиталистического класса. Отдельные газеты становятся гигантскими капиталистическими организациями, а важнейшие средства распространения новостей, крупные телеграфные бюро, становятся монополиями правительства. Они и банды крупных капиталистов все больше завладевают местами, откуда массы получают свою политическую информацию.
Опять же, политическая партия, где она становится настолько большой, что может влиять на государственную политику, требует ряда политиков и администраторов, профессионально и исключительно преданных ей. Отсюда, в уменьшенном, но не улучшенном варианте, возникают те самые злоупотребления и сопротивление демократии, т. е. практическому господству масс в политике, которые мы уже знаем как характеристику государственной бюрократии.
Хуже всего профессиональная политика расцветает в парламентах, когда она ведет к парламентскому кретинизму, то есть к ограничению всего политического мышления тем, что происходит в парламенте, который рассматривается как мир в себе, который издает законы для внешнего мира, но никаких законов не получает от нее.
Наконец, на парламентских выборах, кроме влияния капиталистической прессы, дает о себе знать и прямое экономическое превосходство класса капиталистов, и это превосходство вообще не ослабевает, а, напротив, возрастает по мере того, как организации предприниматели увеличиваются в размерах и сплоченности. Профсоюзы рабочих необходимы для обеспечения им максимальной экономической мощи, которую они могут развить при данных обстоятельствах, но они не в состоянии обратить вспять экономическое господство класса капиталистов. Такое же превосходство, какое имеет отдельный капиталист над изолированным рабочим, доступно и организованному капиталисту над организованным рабочим. Только в районах и во времена, когда организация рабочих развивается раньше или быстрее организации капиталистов, центр тяжести временно смещается в пользу рабочих.
Все эти противоположности означают, что демократия в современном капиталистическом государстве никогда не может быть совершенной, что она будет таковой только после победы пролетариата как политической формы социалистического общества.
Но это не говорит о том, что тенденции были бы достаточно сильными, чтобы остановить прогресс демократии и пролетариата, возникших в результате экономического развития. Они могут ингибировать его только время от времени, пока ингибирование ингибирования не станет настолько сильным, что они чувствуют себя широко и также заметны. Заключительное преодоление запрета происходит через перерыв, катастрофу, будь то правительство падением, партийное раскол или тому подобное.
По ее природе, демократия должна гарантировать самое мирное политическое развитие. Тот факт, что современная демократия еще не делает этого и иногда не защищает от политических бедствий, проистекает из того факта, что это также продукт и враг смерти экономической власти, промышленного капитализма.